Молитва в бронзе

Их не видно, но хорошо слышно - герои звонильной программы Московского пасхального фестиваля...

Дмитрий и Анна Казюко приехали на Московский Пасхальный Фестиваль из Минска, где выступили в рамках звонильной программы. Анна – профессиональная виолончелистка, а Дмитрий – старший звонарь минского храма Всех Скорбящих Радость. В интервью для сайта ВТБ они рассказали о традициях и канонах колокольного звона.

– Как чувствуете себя после выступления?
Дмитрий: Колокола тут новые и довольно тяжелые. В Минске у нас веса поменьше. Мало звонниц, где работаешь с большими колоколами. Поэтому ощущение такое необычное, благодатное.

– Как вы стали заниматься колокольным звоном?
Дмитрий: Моя мать – верующий человек, ходит в храмы. Она хотела, чтобы сын стал звонарем, нес хотя бы такую простейшую службу. Я учился в Минске в школе звонарей. Занимаюсь колокольным звоном уже девять лет.
Анна: Я заканчивала консерваторию по классу виолончели. Будучи человеком верующим, решила, что раз уж есть способности, я просто обязана освоить эту профессию. Конечно, девушкам сложнее озвучивать большие колокола. Впрочем, в Москве колокола тяжелее, но все звонницы хорошо оборудованы, и звонить не сложно. Но все равно ощущается физическая нагрузка.

– Вы состоите при каком-то храме или звоните от случай к случаю?
Анна: В Минске я звоню службы в том же храме, в котором пою на клиросе. Год назад у нас была оборудована звонница с тутаевскими колоколами.
Дмитрий: Я старший звонарь в своем храме.
Анна: В Белоруссии проблема – мало финансирования, мало колоколов и, соответственно, практики маловато. К счастью у меня есть счастливая возможность полностью этим инструментом владеть и работать.

– Как давно принимаете участие у Московском Пасхальном Фестивале?
Дмитрий: Я езжу уже давно – лет шесть подряд. Раньше приходил запрос в нашу школу звонарей. И директор выбирал лучших.

– Как различаются между собой звоны?
Анна: Например, сегодня мы находимся в рамках Светлой Седмицы. По уставу Православной церкви звон в Светлую Седмицу звучит после литургии и до вечернего богослужения. Звон определяется уставом церкви. Есть погребальные звоны, есть другие. Конечно, каждый звонарь должен это знать.

– А кто пишет музыку для колоколов?
Анна: Да никто не пишет. Это импровизационное во многом искусство.
Дмитрий: В основном да, но есть, например, особенные Ростовские звоны.
Анна: Особенные мелодии звонов складывались исходя из доступного инструментария, колоколов, которые были в наличии в церквях и монастырях. Где-то были очень тяжелые колокола и там звучат медленные звоны. К этому направлению относится, например, ростовская школа. В Белоруссии, традиционно довольно легкие колокола. Нас так и воспринимают: «О, белорусский звон такой быстренький, шустренький». Почему? Потому что у нас нет тяжелых колоколов, а маленькие веса дают более быстрый темп. Чем тяжелее колокола, тем медленнее они озвучиваются.

– Тем не менее, записывается же эта музыка. Каким образом?
Анна: В начале двадцатого века Аристарх Израилев впервые записал нотно ростовские звоны. И благодаря этому их смогли восстановить. В советское время группа подвижников изучала и сохраняла традиционные звоны. Что касается нас, мы вычленяем ритмические основы, какие-то типичные характерные фигуры. Но в своих звонах в большей степени импровизируем. Хотя, разумеется, звон регламентируется уставом – он может быть кратким или, например, трезвоном.

– Как я понимая, существуют просто какие-то опорные точки, какие-то общие характеристики, при этом каждый звонарь всегда импровизирует?
Дмитрий: Да, например, перезвон или погребальный звон. Когда хоронят человека звонят от малого до большого колокола по одному удару, дослушивая, как он прозвучит. Если служба погребения Христа, то звонят с большого по малый колокола. Чисто ритмично для русского звона характерна четырехдольность. Впрочем, кто-то может звонить и на другие размеры: на три четверти, например.

– Меняется ли звон в зависимости от вашего настроения?
Анна: Безусловно. Бывает, поднимаешься на звонницу, чувствуешь, что уже просто не осталось сил. Потом, касаешься колоколов и, тут же меняется настроение, наступает прилив сил. В процессе понимаешь, что планировал позвонить иначе, а вышло что-то совершенно неожиданное.

– Не страшно высоко забираться?
Дмитрий: Тут еще не высоко. Вот в Троицко-Сергиевой Лавре, там высоко. А вообще, не страшно.

– Чем отличается звон в католических и православных церквах?
Дмитрий: В костелах раскачивают сам колокол, а мы язык, который ударяет о юбку. Поэтому у них хаотичные удары.
Анна: В Русской Православной Церкви тоже сохранился такой способ. В Псково-Печерской лавре от колокола протягивалась длинная веревка и внизу за нее тянули. Таким образом, раскачивали сам колокол.

– Можно ли сыграть на колоколах определенную мелодию?
Анна: Если позволяет набор колоколов. Так в Даниловом монастыре все прописано, и они учат, как звонить определенные гимны. А в XIX веке начали специально подтачивать колокола внутри, чтобы изменять тон. Как раз для того, чтобы придать звону музыкальность. Но традиционно, по уставу нет таких указаний.

– Есть разница в звучании старинных и современных колоколов?
Дмитрий: У нас в Белоруссии даже проводилось исследование. Записывали новые колокола и сверяли со старыми. Старые колокола издают ультразвук, инфразвук. Т.е. звуки, которые не слышимы для человека. Ниже 20 герц и выше 20 кГц. Новые колокола таких звуков не издают. Есть версия, что все дело в старости металла. Что такое колокол? Это молитва в бронзе! C годами колокола приобретают намоленность. Говорят, что старинные колокола обладают целебной силой.
Анна: Традиция в православии восстанавливается не быстро. Также и традиции литейного дела. Точно неизвестно, как в старину изготавливались колокола – только примерные пропорции. Все это тайна. Никто ее не откроет. Старые мастера знали свое дело, а новые только пытаются дотянуться.

– Вы общаетесь с мастерами, бываете на колокольных заводах?
Дмитрий: Конечно, мы были не раз. Зависит от того, как руководитель относится к своему делу. У нас в Минске на заводе умер старый директор, пришел новый, а колокола стали хуже звучать.
Анна: Не с первого раза получается колокол. Как Бог благословит. Бывают и трещинки, и нюансы какие-то.