Островок стабильности

Владимир Путин, выступая на экономическом форуме в Петербурге, заявил: «На фоне кризиса в еврозоне Россия выглядит островом стабильности: за четыре года инфляция сократилась более чем вдвое — до 6,1% в 2011 году, а на начало июня — менее 4% в годовом выражении, госдолг составляет 9,2%, что ниже из всех стран «большой двадцатки», бюджет бездефицитный, экономика в прошлом году выросла на 4,3%, безработица в мае снизилась до 5,4%».

Однако это не единственная возможная оценка ситуации вс стране. «Экономический спад в сочетании с политическими волнениями грозят России катастрофой. Такой прогноз дали бизнесмены и эксперты, опрошенные Всемирным экономическим форумом. Предотвратить это можно вложениями в человеческий капитал, развитием малого бизнеса и конкуренции. Однако правительственная повестка дня пересекается с этими рекомендациями лишь частично. Тем временем цены на нефть упали до 18-месячного минимума после публикации данных, указывающих на замедление экономического роста во всем мире, сообщают «Ведомости».

Обсуждаем тему с экспертами.

Игорь Бунин, политолог: «Россия – не островок стабильности, а страна, вошедшая в зону турбулентности: модель экономического развития, основанного на дорогой нефти, закончилась, клептократию даже Путин называет главной проблемой России, «граждане» требуют политической демократии вместо «суверенной», а элита давно привыкла к безнаказанности и чванству, подданные теряют веру в путинскую модель мира и находятся в депрессивнрм или возбужденном состоянии. Скорее, осталась просто иллюзия стабильности».

Александр Сергеев, профессор МИРБИС: «Слово стабильность имеет в русском языке два смысла. Во-первых это постоянство. Если трактовать его в первом смысле, то да в России все стабильно (постоянно). То же руководство, та же политика, тот же инвестиционный климат ( стабильно плохой). Если же использовать это термин во втором смысле – устойчивость, то все не так благостно. Следует обратить внимание на три тревожные тенденции. Во-первых, это увеличение доли нефтегазовых доходов в государственном бюджете РФ (от 20,3% в 2000 году до 48,9% в 2011 году). Во-вторых, уменьшение доли несырьевых товаров в экспорте из РФ. И в-третьих, Россия по запасам нефти восьмая страна в мире и первая по добыче. Эти тенденции - симптомы серьезных структурных болезней российской экономики и в смысле устойчивости о стабильности говорить чересчур оптимистично».

Евгений Васильчук, экономист: «Нефть дешевеет, потому что мир готовится ко второй волне кризиса, вернее, новому кризису, который корнями уходит в предыдущий. Траектория здесь классическая: долговой кризис, ухудшение положение банков, момент неплатежеспособности кого-нибудь из крупных и далее - все как в 2008 году. Есть отягчающие обстоятельства: в Европе может обанкротиться не только банк, но и целые страны, может исчезнуть или трансформироваться одна из мировых резервных валют. Есть еще Китай, где в секторе недвижимости и долгов местных органов власти также еще не не подставлены подпорки. Наконец, США не располагают возможностью взять на на себя основные риски, стать кредитором последней инстанции. И в 2008 году это произошло скорее вынужденно, поскольку импульсы кризиса исходили из США, но американцы тормозили и допустили срыв в кризис - сначала банковский, потом - глобального реального сектора. $90 за баррель – это один из психологических рубежей, в основном для финансовых инвесторов и производителей. Пока они держатся, паники нет, есть попытки стабилизировать ситуацию. Нижняя граница «катастрофического» варианта - $80, когда нефтяные контракты могут начать сбрасываться в массовом объеме, с уходом в бонды США и в наличку. Рынок пока держится ожиданиями поблажек Греции, жертвами Германии в пользу сохранения валютного союза, спасением испанских банков. Надежды имеют основания, поскольку альтернатива может означать открытую финансовую, торговую войну – как в рамках самой зоны евро, так и в глобальном масштабе. Этого никто не хочет, хотя и «спасителей мира» на горизонте тоже нет. Россия как «остров стабильности» – это сказано в основном для инвесторов, чтобы не выводили капиталы из страны. Пока я не вижу признаков того, что в случае возможного обострения ситуации Россия будет действовать иначе, чем в 2008 году. То есть, последствия будут в меру развития глобального негатива: может и хуже, а может, отделаемся легким испугом. Наиболее болезненным будет сокращение расходов и инфляция: в неблагоприятном варианте мы не сможем отделаться одним из зол – настолько сильна зависимость от экспорта и импорта. Если без околичностей, то готовиться надо к худшему. Под боком у России лежит финансовая «кузькина мать» в виде зоны евро, которая может взорваться в любой момент. Взорваться даже не финансово, а политически, поскольку одарить всех страждущих одна Германия не сможет – а от нее требуют именно этого. Россия должна быть готова к ремиссии евроактивов, их замещению в капитале, расчетах и платежах. У любого ЦБ подобный мобилизационный план обязан быть – вдруг стране придется воевать, а все финансы и экономика «завязаны» на потенциальном противнике. У нас есть опыт выхода из дефолта 1998 года, когда два месяца «сшивали» неплатежи, есть хороший опыт санации банков в 2008-2010 годах, есть система страхования вкладов. По ситуации возможны и нетрадиционные решения в валютной сфере, которые обеспечат сохранение уровня потребления и расходов населения. Паниковать нет причины, государству и гражданам надо просто подготовиться».

Андрей Семеркин, E-xecutive.ru