В поисках длинных денег
Необходимое условие увеличения объема инвестиций — длинные деньги в экономике, однако российская финансовая политика никоим образом не стимулирует возникновение таких источников.
Авторы: М. Берколайко, С. Харитон
Необходимое условие увеличения объема инвестиций — длинные деньги в экономике, однако российская финансовая политика никоим образом не стимулирует возникновение таких источников. Более того, власти заявляют, что приток дешевых инвестиционных денег станет причиной многих неприятностей, прежде всего, подстегнет инфляцию. Эта логика рабоотает в реальной ситуации «с точностью до наоборот»: высокая стоимость инвестиционных ресурсов заставляет предприятия, осуществляющие модернизационные проекты, закладывать в расчеты максимально высокие цены реализации продукции. Следовательно, не стоит ждать снижения инфляции, чтобы появились дешевые деньги, это инфляция может снизится в результате более или менее свободного доступа к дешевым деньгам (и щадящей тарифной политики).
Согласно данным, приведенным в «Стратегии развития финансовой системы России», коэффициент корреляции между изменением денежной массы М2 и индексом потребительских цен с лагом до трех месяцев колеблется и «в плюс», и «в минус», принимая значения в промежутке от -0,30 до 0,36. Это означает, что российская инфляция — немонетарный феномен. В других странах БРИК, которые были не в пример более успешны в привлечении инвестиций даже в кризисные годы (см. Таб. 1), особых проблем с инфляцией не наблюдается. Так, в Китае в конце 2008 г. инфляция составляла примерно 8%, а целевое значение на 2011 г. — 4%, при этом экономика страны растет двузначными темпами.
Таблица 1. Изменение накопленных прямых инвестиций 2008/07
Россия
-56,5%
Бразилия
-7,1%
Индия
+17,0%
Китай
+24,5%
Источник: Стратегия развития финансовой системы России /под рук. Я.М. Миркина/ Финансовая академия при правительстве РФ
В кризис Россия столкнулась с серьезным бегством капитала, а в 2010 г. объем иностранных инвестиций, хоть и увеличился в 10 раз, был по-прежнему невелик — 30 млрд. долл. Всерьез полагаться на иностранных инвесторов опасно и в будущем, пока не видно признаков существенного роста их интереса к России. В таком случае искать источники длинных и дешевых денег необходимо внутри самой российской экономики.
Однако сейчас банки вряд ли могут стать одним из источников — они сами ищут более стабильное и дешевое фондирование, их ликвидность слишком сильно зависит от краткосрочных депозитов. В величину ссудного процента неизменно закладываются и риски потери ликвидности в связи с легко возникающими паническими ожиданиями вкладчиков, и груз исполнения обязательств по внешним заимствованиям, и, в конце концов, дополнительные расходы, связанные с технической и технологической неоптимальностью российского банкинга. Даже госбанки не могут предоставить экономике дешевые и длинные деньги. Вместо этого, Внешторгбанк, например, азартно скупает другие российские банки, постоянно прибегая к внешним заимствованиям.
Тем временем депозиты населения подбираются к 8 трлн рублей, но это — ненадежные пассивы, эти триллионы возникли из-за сдувания пузыря на рынке недвижимости, из-за вялого бокового «тренда» на фондовом рынке, в общем, от отчаяния. Они в большинстве своем имеют короткую дюрацию, к тому же обязательность соблюдения срока вклада законодательством отменена.
В современной российской экономике всю большую роль приобретает государство, оно стало единственным возможным институциональным инвестором, и других претендентов на эту роль смогут разглядеть лишь мечтатели, которые рискнут сегодня разрабатывать стратегии «2030» или даже «2040».
Однако подходы, выбранные властями для поощрения инвестиционной активности, выбраны ошибочно. Фактически, форм поддержки сейчас три: выборочно предоставляемые субсидии по процентным ставкам; весьма выборочно «раздаваемые» налоговые льготы; и уж совсем редкая «награда» — госгарантии. Все три инструмента находятся не в руках финансистов, а в руках чиновников, и используются либо на основе неформальных договоренностей, либо из так называемых «политических соображений», что часто является синонимом экономической нецелесообразности. Кроме того, действуя таким образом, госорганы не способствуют снижению банковских процентных ставок, а напротив, фактически поощряют их непомерность, благо «своим» всегда можно будет помочь из госкармана, а о «чужих» — голова не болит.
Остается один выход — внутренние госзаймы. Основным источником исходящих дешевых инвестиционных ресурсов могут быть лишь средства, полученные от размещения в течение 3–4 лет государственных ценных бумаг, причем, исключительно рублевых. Согласно одной из уже многочисленных утвержденных стратегий, в конце 2013 г. совокупный госдолг РФ должен составить 16,3% ВВП, в том числе внутренний долг составит примерно 13% ВВП. Для сравнения, в Германии в текущем году госдолг составит 74% ВВП (номинированный в евро, он, по сути, почти весь — внутренний), в Индии — 80% ВВП (90% от этого — внутренний долг), в Китае — примерно 53% ВВП (внешний долг практически отсутствует).
Таким образом, сравнивая практику других государств, можно предполагать возможность наращивания внутреннего долга до вполне безопасных 40% ВВП. Это даст примерно 10 трлн руб. инвестиционных ресурсов.
В качестве инструмента предпочтительно использовать купонные облигации Минфина со сроками погашения 6–10 лет, обеспечивающие, не в пример нынешним ОФЗ (2-2,5% годовых), не менее 5–6% годовых. Их приток в экономику необходимо строить так, чтобы не стимулировать еще больший рост коррупционной активности.
Здесь ГИВ — государственные инвестиционные векселя, они эмитирутся ЦБ, обеспечиваются средствами, привлеченными Минфином путем размещения облигаций, и учитываются по предъявлению ГКЦ — государственного клирингового центра. Одно из главных преимуществ схемы состоит в том, что на ближайшее десятилетие все права и вся ответственность за реализацию национальной инвестиционной политики переходят от чиновников Минфина к финансистам ЦБ. При этом никаких субсидий по процентным ставкам, никаких госгарантий, минимум налоговых льгот (лучше — максимум таможенных льгот на ввозимое высокотехнологичное оборудование). Предприятия не получают инвестиционные деньги на свои счета, а имеют возможность лишь обеспечивать необходимые для реализации проекта платежи производителям оборудования, при этом неизбежные фальшивые или неоптимальные контракты должны будут пройти двойной контроль — уполномоченного банка и ГКЦ. Затраты на СМР и привлечение оборотных средств ложатся на предприятия.
Не обременяющим бюджет источником средств на специальных инвестиционных счетах могут также стать суммы, вырученные от продажи государством Банку России всех долей в госбанках и кэптивных банках госкомпаний. Это составит не менее 1 трлн рублей, а эффективность «поменявших хозяина» банков существенно повысится, в том числе, и в реализации предложенной схемы. Даже в первые годы работы такой схемы, когда еще мала отдача от инвестиций, разница между стоимостью обслуживания наращенного внутреннего долга и поступающими от инвестиционной деятельности потоками (т.е. дополнительные расходы бюджета) без учета экономии средств, выделяемых на субсидирование процентных ставок, составит не более 300–400 млрд в год (примерно 3,3%-4% доходной части федерального бюджета на 2011 год; ср. с 1 трлн руб., запланированным на реализацию в 2011 г. далеко не всегда эффективных федеральных целевых программ).
Столь существенный пересмотр принципов инвестиционной политики потребует серьезных изменений многих законодательных актов, прежде всего, относящихся к деятельности Банка России, однако именно ориентация на внутренние заимствования как источник длинных денег может дать нужный эффект в современной России.
Источник: "Эффективные бизнес решения"