Цензура в социальных сетях или Как заставить замолчать Twitter?
Если гражданская журналистика (читайте: микроблоги) желает иметь те же права и свободы, что и традиционная, то она должна подчиняться и тем же ограничениям...
В минувший четверг в одной из высших судебных инстанций Англии состоялись предварительные слушания дела женщины, страдающей от тяжёлого поражения головного мозга. Сама невольная героиня, известная только по первой букве имени, М., присутствовать на заседании не могла: перенеся в 2003 энцефалит, она с тех пор находится в состоянии, как выражаются у неё на родине, «минимального сознания». Попросту, её жизнь поддерживается медицинской техникой, отключение которой означает смерть.
Поскольку надежды на улучшение давно нет, мать несчастной пытается через суд добиться права прекратить страдания дочери, отключив аппараты. Рассмотрение назначено на июль, а пока, предотвращая атаку со стороны прессы, судья вынес интересный запрет. Журналистам запрещено называть имена участников драмы, приближаться к дому, где находится больная, контактировать с её матерью, близкими и врачами.
Но что важнее, вдобавок к обычным газетам, телевидению и прочим СМИ, на которые распространяется запрет, судья впервые назвал и социальные сети, отдельно упомянув Facebook и Twitter. Этот нюанс и привлёк внимание к делу, которое в противном случае осталось бы интересным только самим англичанам.
Комментаторы по обе стороны Атлантики уже называют его судьбоносным. Ведь исход, а точнее успешность сохранения тайны, которой требует английский суд, покажет, сколь легко или трудно контролировать распространение информации в самом свободном из всех интернет-сообществ, социальных сетях.
Здесь необходимо сделать отступление и подробней рассказать об условиях, поставленных журналистам. В Англии существует два вида судебных запретов. Простой запрет, часто используемый, например, для сохранения приватности несовершеннолетних жертв насилия, требует от прессы хранить в тайне имена. Но есть ещё и так называемый суперзапрет (англ. super injunction) — чисто английское изобретение, запрещающее упоминать даже сам факт существования запрета.
Как правило, к нему прибегают состоятельные личности, не желающие оглашения скандальных подробностей своей биографии. Бывает, выносят суперзапреты и в пользу тех, чьи умственные или физические способности существенно ограничены, например, тяжелобольных. По данным The Independent, только за последние шесть лет было вынесено более 80 таких предписаний. В случае М. речь идёт как раз о суперзапрете.
Однако реально ли заставить Twitter и Facebook выполнить решение суда? Если бы они находились в юрисдикции Великобритании, их можно было бы попытаться привлечь к ответственности за действия пользователей или склонить к сотрудничеству — так же, как сделало Министерство юстиции США в декабре прошлого года, выбив нужную информацию о WikiLeaks из клиентов Twitter. Но и та, и другая компании зарегистрированы в Соединённых Штатах.
Теоретически, английский суд может обратиться за помощью к американским коллегам, но и здесь есть тонкость: представления о свободе слова по разные стороны Атлантики несколько различаются. В США нельзя запретить публикацию сведений, если они не угрожают национальной безопасности (мешает знаменитая Первая поправка к конституции). В результате ссылка на английский суперзапрет скорее всего будет сочтена противозаконной.
Но даже если судьям удалось бы договориться между собой, непонятно как заставить двести миллионов человек из десятков стран мира (и это только Twitter) действовать по указке правосудия. Социальные сети — не газета, которой можно сказать «стоп!». По мнению сооснователя Twitter, Эвана Уильямса, издательские барьеры здесь почти нивелированы и мы только-только начинаем ощущать на себе последствия этого вроде бы незначительного факта.
Пусть нескольких человек, нарушивших судебный запрет первыми, удастся идентифицировать и даже привлечь к ответственности. Изменит ли это судьбу сведений, которые требовалось сохранить в тайне? Информация уже будет обнародована и десятки тысяч последователей сделают «ретвит», распространяя её дальше.
Микроблоги Twitter и Facebook можно сравнивать с блогами и даже домашними страничками 90-х, но на деле унифицированный API, единая система дистрибуции данных и минимальные усилия, требуемые для публикации и повторной публикации обеспечивают распространение новостей с невиданной скоростью и сводят возможность цензуры фактически к нулю.
О том, сколь мало значат запреты для социальных сетей, может свидетельствовать инцидент, имевший место за несколько дней до слушаний дела М. 9 мая в Англии случился резкий всплеск посещаемости Twitter. Причина: обнародованный анонимным пользователем список знаменитостей, якобы, получивших право на суперзапреты. К слову, публикация оказалась верной лишь отчасти, а скандальному корреспонденту — если, конечно, его удастся найти и он окажется английским гражданином — уже обещают тюремный срок. Но всё это не помешало тысячам пользователей повторить сообщение.
Примечательно, что сами Facebook и Twitter сохраняют нейтральную позицию. На вопрос, будет ли компания удалять постинги, нарушающие вынесенный в Англии запрет, пресс-служба Facebook ответила «ситуация рассматривается», а Twitter и вовсе промолчала. Вопрос не прояснён в достаточной степени и в пользовательских соглашениях обеих компаний. Эти документы туманно возлагают необходимость соблюдения и всю полноту ответственности за нарушения «местных и международных законов» на пользователей, не уточняя о законах каких государств идёт речь, и существуют ли приоритеты.
Английская пресса ехидно замечает, что та же Twitter, открещиваясь от сомнительных постингов, не стыдится популярности, которую они ей приносят. К примеру, 9 мая, благодаря «суперзапретам» сайт Twitter перескочил с 19 на 17 место в списке самых посещаемых ресурсов страны. Стоит ли удивляться, что вопрос регуляции социальных сетей уже обсуждается законодателями в Англии и может оказаться на повестке дня их американских коллег?
Идея регуляции проста, но вместе с тем чрезвычайно скользкая. Если гражданская журналистика (читайте: микроблоги) желает иметь те же права и свободы, что и традиционная, то она должна подчиняться и тем же ограничениям. Техническая сторона и юридические аспекты представляются полным кошмаром, но в свете последних событий вокруг английских суперзапретов, ситуация обещает проясниться к лету. Пока же лучшим способом контролировать социальные сети остаётся государственный блок на уровне провайдеров (Иран, Китай), либо полное отключение страны от Интернет (вспомните революцию в Египте).
Источник: iBusiness